Антон Волков - Битва за Свет [СИ]
— Баба Зой, как Вы думаете, где можно начать поиски моей Дашеньки? Или, может, подскажете, хотя бы, кто бы мог нам подсобить в этом? — спросил я после того, как баба Зоя излила мне душу. Клоп же пошёл к машине, чтобы дать знать остальным, что всё в порядке.
— Милок, — баба Зоя посмотрела на меня настолько сочувствующим и понимающим взглядом, что я понял — она точно поможет, — вам надо в "Перепахово" — сказала она почти шёпотом, несколько наклонившись в мою сторону, чтобы я точно расслышал. — Это деревня такая, километров пятнадцать отсюда… — с ударением на второй слог в слове "километров" продолжала старушка, глаза которой то и дело бегали в глубоких морщинистых глазницах, словно высматривая, не подслушивает ли нас кто-нибудь. Но кроме нас с ней в доме никого не было. Я понял, почему она так волновалась: друг покойного Ивана, — её сына, — фактически опекал её, позволяя спокойно дожить старость в нынешние неспокойные, предапокалиптические времена. Рассказывая нам про своего сына, его преемника и про покровительство со стороны последнего, баба Зоя обмолвилась, что новый главарь очень любит её и уважает, и даже регулярно снабжает её продуктами питания, дровами и одеждой. А теперь, рассказывая мне, как нам можно выйти на преступников, она фактически предавала лучшего друга своего сына и хорошее, можно даже сказать, трепетное отношение к ней влиятельного человека, вдобавок кормящего её Было видно, как тяжело ей было "сдавать" преступника… Кто будет её кормить? Кто обеспечит её безопасность, случись чего с ним? В тот момент я чуть не прослезился, видя как старенькая, беспомощная бабушка, практически обрубает себе последнюю возможность спокойного, сытого и тёплого существования ради справедливости. Но, с другой стороны, баба Зоя была, как можно было убедиться, человеком набожным, добрым и справедливым, и поэтому она не могла нам не помочь в поисках похищенной девушки. А что я мог ей предложить взамен? Что мог пообещать? Безусловно, начнись какая-нибудь заварушка, Клоп прибьёт любого гада, как собаку, и этим гадом может стать и главный среди местных преступников — кормилец бабы Зои… И что тогда? Старушка не протянет долго без опеки. Я вдруг глубоко задумался над тем, как бы помочь бабе Зое, чтобы для неё такого сделать…
— Там кирпичный особняк на опушке стоит, — продолжала старушка, — это вот Артура.
Я догадался, что Артуром звали друга её покойного сына.
— Вы как-нибудь осторожненько туда поезжайте, там много мерзавцев этих… — баба Зоя заплакала, понимая, что жива она благодаря большому криминальному авторитету и всем его прихвостням, грабящим и убивающим невинных людей. — Чтоб им пусто было, гадам, чтоб им… — она зарыдала уже в голос. — Я от Артура больше ни хлебной крошки не возьму, катись он к чертям, — причитала она. — Не буду я больше есть этот хлеб, "кровавый" хлеб! — воскликнула баба Зоя и перекрестилась. Я нежно взял её худую, скрученную ладонь в свою руку.
— Баба Зоя, Господь с Вами! Я Вам обещаю, слышите, обещаю, всё будет хорошо.
Затем я сбегал к машине и взял у Гоши несколько банок тушёнки, пять батонов хлеба (практически всё, что было у того в рюкзаке), несколько упаковок спичек, и отнёс всё это бабе Зое в знак благодарности за посильную нам помощь, и просто из желания хоть как-то ей помочь материально. Потом я рассказал Клопу, что нам нужно ехать в это "Перепахово", и что там, вероятно, много отъявленных бандитов. Тогда мы, посовещавшись совместно с Ярославом и Олегом Ивановичем, попросили бабу Зою приютить у себя на время отца Ярослава с детьми, а сами решили очень осторожно пробраться в деревеньку "Перепахово" и "послушать" в тех краях вероятный сигнал рации, оставшейся в Хонде. Та была не против, и дети с дедушкой отправились в домик.
С Клопом и Гошей мы посмотрели на карте расположение деревни "Перепахово". До неё, действительно, езды было километров пятнадцать-двадцать. Нам нужно было проехать ещё около трёх километров вперёд по трассе, а затем свернуть налево и по дороге, отмеченной на карте как грунтовая, ехать оставшееся расстояние, удаляясь от трассы.
Было около пяти часов утра, когда мы вчетвером: Клоп, Гоша, Ярослав и я выехали в сторону "Перепахово". С трудом отыскав нужную дорогу, мы свернули с трассы и начали углубляться в сторону дремучего чёрного леса, куда и вела та грунтовая, ужасно разбитая дорога. Мы ехали, естественно, с выключенными фарами и очень-очень тихо, то и дело заглушая мотор и прислушиваясь к окружающим звукам. Вокруг стояла гробовая тишина, и только изредка вдалеке можно было услышать волчий вой и чуть ближе "угукание" сов. Можно сказать, нам немного повезло от того, что на улице был морозец, порядка трёх-пяти градусов, и мы относительно легко, хоть и крайне осторожно, продвигались вперёд. Если бы на дворе был, скажем, сентябрь или октябрь, мы бы абсолютно точно не проехали бы и двух километров, а увязли бы по уши в дорожной грязи. Теперь же грязь и глубокая колея были прихвачены морозом, и почва под колёсами была достаточно твёрдой. Хотя пару раз приходилось выходить из машины и толкать её, когда та, всё же, проваливалась колесом в не успевшие как следует промёрзнуть грязевые ямы. Таким образом, минут за сорок пять мы преодолели километров восемь. Оставалось совсем немного до "Перепахово", если, конечно, мы каким-нибудь образом не сбились с пути и ничего не перепутали.
— Дальше ехать опасно, услышат — изрешетят. — заключил Клоп. — Значит так, — продолжал он, — мы с Гошей на разведку, а вы тут сидите, — обратился он к нам с Ярославом, — только машину сейчас с дороги уберём, а то мало ли чего, кто поедет из этих, тогда копец.
— Правильно! — полностью согласился с ним я. Ярослав тоже был за.
Тогда мы втроём вышли из машины, чтобы максимально её облегчить, а Ярослав потихонечку между деревьев начал отгонять машину в укромное, недоступное для обнаружения с дороги место. Маскировка машины путём углубления её в лес метров на сто-сто пятьдесят от дороги заняло у нас не менее получаса, потому что машина намертво зарывалась в слой гниющих листьев, сучьев и прочего лесного хлама. Наконец, машина была надёжно "припаркована" между двумя пышными елями так, что с дороги увидеть её было невозможно.
Мы отряхнулись от грязи. Клоп сказал нам, чтобы мы ждали их тут, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам. Сверили часы. Условились, что если они не вернутся до десяти часов утра, то мы с Ярославом должны были попытаться самостоятельно вытолкать машину и ехать обратно к бабе Зое, а, если не получится на машине, идти туда пешком. Но я не хотел даже и представлять себе, что будет, если с бойцами что-то случится. Я был на все сто процентов уверен, что они-то знают своё дело и будут предельно внимательными, к тому же у них есть огромный опыт ведения разведывательных и боевых действий, в том числе и в лесной местности. На этот раз бандиты не смогут быть ни хитрее, ни умнее двух матёрых военных.
И они ушли во тьму, а мы с Ярославом остались сидеть в машине. Ещё раз я выразил ему свою невероятную благодарность за то, что он согласился помочь нам, хотя мог бы сослаться и на детей, и на опасность обстановки и отказать. Ещё немного поговорили за жизнь. Уже начинало понемногу светлеть. Минут через двадцать я незаметно начал погружаться в сон.
Откинув по примеру Ярослава спинку пассажирского сиденья назад до почти горизонтального положения, я задремал. Снов никаких я не видел, а погрузился в глубочайший сон; это и понятно, ведь столько произошло за сегодняшнюю ночь… А мы не Афганцы — простые смертные, и невероятный стресс плюс физическая нагрузка отправили организм в глубокий нокдаун.
…Я резко подскочил от какого-то стука, да так, что сильно ударился головой о подлокотник на двери. За окном было уже совсем светло, и я сразу же, хоть и спросонья, разглядел за стеклом Клопа с Гошей. Но они были не одни: с двух сторон держа за заломленные за спину руки, они привели с собой какого-то мужика славянской внешности, достаточно крепкого телосложения, на вид которому было немногим за тридцать. В его рту был вставлен кляп, наскоро смастерённый из какого-то тряпья. Ярослав тоже проснулся и поспешил открыть двери.
— Быстро, быстро заводи машину, поехали скорее! — едва приоткрыв дверь, велел Клоп. — Антон, выходи, будете с Гошей машину выталкивать.
Я мгновенно вышел из машины, после чего Клоп усадил незнакомца на заднее сиденье, а сам сел рядом, держа у виска пленного пистолет. Ярослав же завёл машину и начал сдавать назад. Машина несколько раз застревала в грязи, но мы с Гошей помогали ей выкарабкаться. Довольно скоро из нашего укрытия мы выехали на основную грунтовую дорогу, по которой и ехали порядка восьми километров, свернув с Ленинградской трассы.
— Теперь давай к Ленинградке, а там в сторону от Москвы потом, — обратился Клоп к побледневшему от хода развития событий Ярославу, — до вечера нам надо залечь на дно где-нибудь в лесу, неподалёку.
